С этой картиной решительно вступает Годар в 80-ее годы, но фабула не изменена.
Простые истории, достаточно незатейливые и незамудренные: и вот мы снова лицезреем холодные пейзажи - как и сами истории, они как кайма для подчеркивания или растушевывания настроения; и снова те же рваные обрывки - будто услышанные украдкой, вполуха в кафе - чьи-то беседы; увиденные впопыхах, куски чужих жизней, и вот уже летят наши взгляды туда, куда им даст направление режиссер.
Эта картина, как и большинство годаровских, несмотря на давность лет, отличается современным стилем и свежестью формы самовыражения.
Но в данном фильме режиссер добавил еще больше фривольности и наготы, и обе истории отличаются откровенностью и эпатажем, особенно та, что о буднях проститутки.
Намеренное и пожалуй карикатурное сравнение действий героини, в рабочие моменты, и блуждание, далеких от тела, мыслей - сильно диссонируют и расшатывают зрителя к переживаниям морально-социального аспекта.
" А у людей дыра во рту, и оттуда вываливаются слова..." ,- замечает героиня, а Годар добавляет такими сценами и то, что дыра у человека не только там, но главная - в сердце.
О морали этой, и, большинства годаровских, картин, лучше всего сказал сам режиссер:
"
Искусство — это то, что позволяет обернуться, увидеть Содом и Гоморру — и не погибнуть. "(с)
Данная лента с ее неоднозначной и во многом символичной концовкой, именно из тех, кто заставляет задуматься.

Далеко не лучший у Годара фильм. Очень неврастенический, очень зажатый, очень сумбурный. Хотя сумбур как таковой ему несомненно свойственен вообще, но здесь даже из сумбура не строится ничего конечно цельного. Разрозненные линии повествования о режиссёре, его подруге и проститутке текут, почти не пересекаясь. Люди холодны друг к другу, а социальный строй заведомо направлен на разрушение отношений, но никак не на поддержку.
Годар социалист. Любитель манифестов. Здесь есть манифест, но нет программы его воплощения в жизнь. Проститутка выполняет свою работу, словно робот, и сцены эти отторгают своей... брезгливостью, цинизмом, грязью? - невовлечённостью. Но неужели спасать нужно себя самого и точка? Пытаться вылезти из колодца по ступеням чужих неспасённых душ?
По стилю, фильм яркий образец именно годаровского почерка, его я люблю. Полуимпровизация, не скованная жёсткими рамками, свободная, с вкраплениями намеренного "брака" изображения, замедленными кадрами. Но наполнением не прониклась. На этот раз.