Чистейшей воды боди-хоррор в духе великого и ужасного Дэвида Кроненберга (вспомним его недавнее «Преступления будущего» ). Но и не только. Это и злая сатира на то, как стать «лучшей версией самой себя», и на все мыслимые стереотипы голливудских продюсеров (неряшливого телевизионного менеджера в исп. Дэнниса Куэйда зовут Харви, фамилия же Вайнштейн вполне просматривается ). Это также история о том, что нужно быть осторожным в своих желаниях – такая отвратительная и в то же время такая красивая. Потому как и дизайн на высшем уровне, а такой выдающейся работы гримёров не вспомнить со времён великого Тома Савини.

Эпатажный, провокационный, шокирующий боди-хоррор на стероидах. В то время, когда Венеция заботится о нашем психическом здоровье, традиционных ценностях, не побоюсь — душе, подобная перверсивная разнузданность — тенденция Канн. Вспомним «Титан» Дюкурно, «Экстаз» Ноэ. Да и нынешняя Золотая пальмовая «Аноре» вполне вписывается. А ведь когда-то побеждал тонкий, умный «Бартон Финк» братьев Коэн. Для динамики здесь применяется агрессивный клиповый монтаж, зомбируют броскими рекламными приёмами. Много макросъёмки (так снимается, например, муха — намёк на канон Кроненберга). Шрифт словно заботится о тех, кто видит только верхнюю строчку у окулиста. Картинка у «Субстанции» технологичная, стерильная, даже мертвенная. А действие часто происходит под ритмичную клубную трансовую долбёжку. Словом, имеем все признаки хорошо усвояемого масскульта, воздействующие на животные, первобытные рефлексы зрителя.

Что тут, в общих чертах, происходит. Есть вышедшая в тираж актриса Элизабет Спаркл (Мур). Звезда на Аллее славы потрескалась, по ней проезжают и пренебрежительно пачкают. Элизабет теперь ведет аэробику на ТВ, словно сошедшая с древнего клипа The Chemical Brothers — «Believe» (старожилы вспомнят, что фитнес-инструкторша там галлюцинацией психбольного превращается в непривлекательную тётку). Продюсер Харви (конечно, Харви), его играет Куэйд, собирается заменить Элизабет на молодую, краше. Это сальный, экспансивный, остервенелый безумец. Нам специально крупняком показывают его отталкивающую физиономию: Харви берёт жирными пальцами и вгрызается гнилыми зубами в несчастные сочащиеся тельца креветок, а когда затягивается сигарой, его рот нарочно напоминает другое отверстие. Цепью дальнейших событий Элизабет добывает препарат. В наборе приспособлений легко затеряться, подробная инструкция отсутствует, всё-таки это не пылесос, тем не менее героиня Мур уже победоносно улыбается, будто заранее понимая, как всем этим пользоваться, и что штука обязательно подействует! Очевидный риск, неизвестное происхождение препарата её почему-то не пугают! Кстати, в чём мотив распространителя, тоже не объясняется. Поскольку героиня однажды слышит чей-то голос из ниоткуда, это могут быть и инопланетяне-шутники! Вышедшая из её спины упругая Сью (Куэлли) занимает место Элизабет в шоу. Две женщины должны функционировать посменно, неделю через неделю. И если для Сью выгода очевидна, то непонятно, зачем это Элизабет, заедающей в зависти у телевизора тоску своей недели затворничества. Сью недели мало, и она начинает вредить отключённому телу Элизабет, высасывая стабилизатор сверх положенного. Если поначалу Элизабет еле передвинула гангренообразную ногу, то потом, полностью изуродованная, похожая с этим горбом на Дарк Сира из Доты 2, вдруг шустро забегала! Тут я единственный раз улыбнулся (народ в кинотеатре, поговаривают, ржал всю дорогу). В результате неумения работать в команде на свет появляется гибридное убер-чудовище на порядок безобразнее линчевского человека-слона — изъязвлённая биомасса с рандомно натыканными органами. С момента, как «Дарк Сир» решает прекратить эксперимент, начинается откровенный балаган, фарс, что существенно облегчает месседж, который у режиссёра Корали Фаржа, очевидно, имелся, и который она хотела до нас с вами донести. Так что же донести?

Фаржа, очевидно, стремится показать сатиру на потребительский взгляд мужчин на женщину с их пресловутой объективацией. Но, в моём понимании, она как раз показывает сатиру больше на саму женщину. Точнее, на отдельную категорию. Что мы видим у героинь, помимо маниакального желания светить на экране естеством? Да ничего. Нет у них ни интересных мыслей, ни стремления к саморазвитию, каких-то благородных увлечений, за счёт чего их должно было бы воспринимать по-иному. Увы, есть такие актрисы, весь ресурс которых в молодости, из-за недостатка внутреннего содержания. А есть актрисы, которые, состарившись, нашли себя в более глубоких, драматических ролях, согласно наличию нечто большего — ума. Можно привести массу примеров и тех, и других, но, пожалуй, воздержусь, да вы и сами в состоянии. Каждому по способностям, как и в любой другой сфере, независимо от пола. Подразумеваемая манифестация принятия своего тела тоже не должна расслаблять, а то эдак можно запустить себя до примерного состояния Элизасью. И почему бы героине Мур не стать было матерью, для будущего, продления себя, тут и стабилизаторы не надобны, чем «рожать» таким максимально извращённым, мучительным способом? Никто в этом, опять-таки, кроме самой Элизабет Спаркл, не виноват. Так вкладывала ли Фаржа сатиру на Элизабет? Я тоже думал, что Джонс, скажем, подразумевал под «Она» с Фениксом не романтическую историю (как преимущественно полагает незрелая целевая аудитория), но страшное апокалиптическое кино — предостережение всем нам о тупиковом пути человечества. Так это очевидно для меня. Но Джонс ничего такого не вкладывал, читал его интервью, а действительно снимал сопливую мелодраму. Так что надеюсь, Корали всё объективно учла, нарочно не наделив героиню чтением книг и т. п. Только кто из зрителей увидит в фильме себя, задумается о чём-то там? Такие будут тыкать в экран пальцем и ржать, кто-то, наверное, обмочится. Поэтому Фаржа, вероятно, зря пытается усидеть на двух стульях. Ты либо снимаешь острую социальную драму, либо вот такую по большей части карикатурную буффонаду. Т. е., как и в случае с Лантимосом, для кого, одновременно с объектами, снимала Корали Фаржа? Не обо мне и, в общем-то, не для меня. И над объектами этого циркового представления смеяться желания нет, это мелко. Нет претензий к убедительному актёрскому составу: талантливая и старательная дочь Макдауэлл идёт в гору. Но по-настоящему это звёздный час Мур, воскресшей из забвения. А если учесть, что Мур, как мы знаем, пережила неудачную пластику лица, роль становится и личной, тут уже не только игра. Из моего опуса неявно следует, что впечатления у меня амбивалентные. Всё же, я в упор не вижу тут феминизма, о чём дует в уши киношная общественность, а вижу адекватные оплеухи всем: Харви, Элизабет и потребителю.

7 из 10